Передплата 2024 ВЗ

Медицина де факто

Так случилось, что параллельно с выдающимися успехами здравоохранения других стран, а может, по причине невольного сравнения с ними, мы стали испытывать обреченность по поводу собственной медицины, зачастую лишенной главного качества: уважения к жизни человека.

О чем свидетельствуют приколы, которые у немецких, к примеру, медиков ничего, кроме ужаса, не вызвали бы:

Глуховатый больной громко спрашивает:

-Доктор, я жить буду?

- Будете!  (и тихо в сторону  медсестры, заполняющей формуляр - но недолго…)

- А ходить буду?

- Обязательно! (медсестре - исключительно под себя…)

- А плавать смогу? — воодушевляется больной.

- Если будете много ходить…

***

Что мы знаем о нашей медицине? Чем нас потчуют газеты и телевидение? Как правило, материалами  жестко критической направленности. То есть, обществу впаривают не настоящее, честно скажем, не очень оптимистичное положение в этой сфере, а в основном то, что является поводом для возбуждения уголовных дел. Забыли в теле прооперированного инструментарий. Отрезали не ту грудь. Вырвали здоровый зуб. Слишком поздно приехали. Провели пластику лица, превратившую его в другую, обычно скрываемую часть тела. В России недавно вообще гнали по всем телеканалам ролик с красавцем-доктором, убившим нетрезвого пациента, обидевшего юную медсестричку. И это сделал человек, дававший при получении диплома письменное обязательство посвятить себя служению жизни других людей…

Всё это, как говорится, имеет место быть, но в удельном весе общей деятельности здравоохранения занимает не более жалкой доли процента, зато нам подается  как грустная повседневная практика.

Когда ежедневно слышишь, какая у нас плохая медицина, в тебе поселяется неверие в возможность излечения, и это опасно, потому как несрабатывание эффекта плацебо (здесь — веры в то, что врачи могут тебе помочь) ведет не к лучшему исходу. Поэтому автор этих строк, получивший шикарный новогодний подарок в личном контакте с медициной периферийного Херсона, весьма рад, что ему не придется скатываться в чернуху, продолжая уже ставшее традицией огульное охаивание ревнителей и целителей нашего здоровья.

 Как по мне, то низовой и средний уровень (определение неточное, но читатель, уверен, поймет меня) здравоохранения Украины поставлен нормально. Хорошо организована ургентная (срочная, немедленная, экстренная) помощь,  в большинстве случаев позволяющая каждому, попавшему в беду, рассчитывать на квалифицированную поддержку, независимо от всяких привходящих факторов. 

Заметьте, о медицине высшего уровня речь здесь не идет. В стране, где руководство занято исключительно самообогащением, имея возможность пользоваться услугами лучших зарубежных клиник, ее не может быть по определению, но это уже тема отдельного разговора.   

В моем случае, жена вызвала «скорую» ближе к вечеру. Между прочим, 31 декабря, когда люди готовились сесть за праздничные столы, а некоторые, успев «принять на грудь», уже перешли к выяснению отношений, радуясь насыщенным прелестям бытия. Понимая это, я не ожидал прибытия медиков раньше завтрашнего утра, что меня вполне устраивало, так как хотелось забыться и дальше пребывать в бессознательной дымке. Быстрый приезд «неотложки» неприятно удивил, но в череде событий того вечера это было лишь первое удивление. Когда заплетающимся языком я намекал врачу «скорой» на определенную благодарность, если он оставит меня дома, ограничившись какими-нибудь таблетками, его твердая позиция (знаете, какая зарплата у наших эскулапов?) меня тоже немало удивила.

В медсанчасти ХБК, куда меня отвезли вначале, я был немедленно осмотрен хирургом. Зачем хирург тому, у кого ничего не болит, а только хочется покоя, по сей день не знаю, но про себя я отметил в клинике рабочую обстановку: непрерывное движение, гул голосов, кого-то везут на каталке, плачущая навзрыд женщина, снующие туда и сюда люди в белых халатах.

Согласитесь, на основании опыта, полученного из наших газет и телевидения, в предновогодний вечер в отечественных больницах вправе было встретить другое: полупьяный (еще не 12 ночи, когда полностью!) персонал, охваченный праздничной суетой, переходящей в полный коллапс. Ничего этого не было и в помине. Всё функционировало, как отлаженные часы. Само оформление и  прием в инфекционную больницу - конечный пункт моего путешествия в тот вечер - заняло несколько минут. Тут же пошел забор крови на анализы, то есть лаборатория работала круглосуточно. Я еще не знал, что впереди — реанимация.

В двух словах мое физическое состояние в последний день старого года. Прошу прощения за погрешности в терминах. Потеря веса, как оказалось, от взбесившегося вируса - примерно 10 -12  кг. Отсутствие аппетита и неприятие пищи. Полностью обезвоженный организм. Прерывистая работа сердца. Почки на грани отказа. Артериальное давление 70 — 55. Полная апатия.

Во избежание упрека в захваливании наших медиков из того факта, что они не дали незнакомому старику отправится туда, где людям его возраста потихоньку ставят прогулы, честно скажу, что  лишен всяких иллюзий и допускаю любые сбои в этой сфере, в том числе, по причине разгильдяйства и непрофессионализма. Но это еще не значит, что в их работе следует выискивать только плохое, как это у нас чаще всего делается.

В тот вечер в Херсоне работало несколько десятков экипажей «Скорой помощи». Уверен, что всем, кому можно было помочь, такая помощь была оказана в полном объеме. Что бы и кто ни говорил, эти люди хотят и умеют работать. Как и те, кто дежурит в реанимационных отделениях. Самое меньшее, чего они заслуживают — чтобы о них не лгали.

Схожі новини